Хотел сделать подборку работ посвященных этой проблеме, но столкнулся с таким большим количеством флуда по поводу «душевной боли» в Интернете, что вынужден был отбросить свою задумку. Это конечно характеризует повышенный интерес к поднятому вопросу, но всему нужно знать меру, потому что всегда есть угроза того, что суть вопроса будет погребена под ворохом ничего незначащей шелухи. А именно это и происходит.
Поэтому вашему вниманию будет представлена выжимка из моих знаний, которые я подчерпнул из работ одного практикующего психотерапевта (ссылок, к сожалению, нет, да и фамилию этого автора я уже забыл, но ему всё равно от меня огромное спасибо, потому что более внятного изложения я нигде больше не встречал).
Знания, которые я представляю на ваше рассмотрение, все его, от меня лишь структурность изложения и возможное приукрашивание, так как было это давно, и многое я скорее «придумал» для себя, чем фотографически «помню», поэтому заранее прошу прощения за возможные неточности. Вы должны понимать, что это реконструкция, а не прямое цитирование, и воспринимайте, пожалуйста, всё, что я буду излагать, как былину рассказанную из уст в уста. Так что, заслуга за найденные знания не моя, а безызвестного мне (пока) автора, а я - всего лишь популяризатор и ретранслятор этих знаний (за что мне тоже можете сказать спасибо, если захотите).
Автор начал свою речь с того, что, будучи практикующим психотерапевтом, он стал всё чаще сталкиваться с обращениями и жалобами на «душевную боль». Следует сказать, что ни психология, ни психиатрия, ни даже вся современная наука, будь то медицина или философия такое явление как «душевная боль» не признают и с ней не работают. Но жалоба есть жалоба, и если уж пациент обратился к тебе с «душевной болью», значит так оно и есть, тем более, что он платит тебе за это деньги. Вот он и работал. И накопил немалую статистику, и, что главное для нас, вынес некоторые суждения и умозаключения.
Прежде всего, он обратил внимание на схожесть в проявлениях «душевной боли» и боли физической. Очень часто люди, жалующиеся на «душевную боль», даже показывают место, где у них болит: область груди, голова, живот и пр. И характер боли (модальность) также описывается ими одинаковыми словами с болью физической: тянущая боль, жгучая, пульсирующая, острая, ноющая и т.д. И динамика этой боли тоже очень схожа с болью вызванной физическими ранами: сначала травма, которая бывает не сразу даже осознаётся и воспринимается, потом наступает период острой боли, затем приходит отупление и привыкание к боли, которая уже не такая острая, а носит скорее хронический характер, потом, спустя иногда продолжительное время, происходит «рубцевание», и боль затихает, уходит вглубь, лишь временам давая о себе знать, если её растревожить. Да и посттравматические последствия эти пациенты описывают теми же словами, что и зажившие раны физические: в их описаниях встречаются рубцы, болячки, незаживающие язвы, даже культи на месте ампутированных и отсутствующих частей и т.д.
Эта, казалось бы, странная схожесть в описаниях боли душевной и боли физической могла бы быть легко объяснима с позиции недостаточности слов для описания «умозрительных вещей» и потому вынужденному заимствованию этих слов из той области, которая уже устоялась. Да, можно объяснить и так…
Но вот ведь какое дело: в работе Н. Эзенбергер, ссылку на которую дал Ренат Атаев, проводились исследования, которые показали, что душевная боль (вызываемая отторжением от социальной группы в эксперименте) и боль физическая отображаются в одних и тех же отделах головного мозга.
А в свете этих новых знаний становятся понятными не только схожесть модальностей этих двух видов боли и динамика их протекания, но можно при желании объяснить и физическую локализацию той или иной душевной боли проецируемой на тело человека.
Второй момент, на который обратил своё внимание мой безызвестный автор, это взаимное отношение двух психических аномалий: на рассматриваемую им «душевную боль» и на собственно психические заболевания.
Для психиатрических клиник в народе давно закрепилось название помимо «сумасшедших домов» еще и более мягкое – дома для душевнобольных. Это отражает тот факт, что мы зачастую не делаем никакой разницы между сумасшедшими и душевнобольными, считая, что это одно и тоже, и лечить их, следовательно, нужно в одном месте.
А вот мой автор с этим, оказывается, не согласен. Он находит много различий в этих двух психических состояниях.
И первое, на что он обращает наше внимание, это на то, что пациент с душевной болью сам жалуется на своё плохое состояние, и просит оказать ему помощь, так как не только осознаёт свою болезнь, но и может её описать и охарактеризовать, и рассказать как и почему она возникла, как протекала и чем она ему неудобна в настоящий момент. А вот типичный пациент психиатрической больницы именно тем и отличается, что не осознаёт себя больным, не чувствует своей неадекватности и не нуждается, по его мнению, в медицинской помощи. Одно это отличие должно нас уже настораживать и при столкновении с людьми с душевной болью не пытаться отправить их прямым путём к психиатру.
Хотя, я должен сказать, что динамика и внешние проявления у этих двух психических отклонений очень часто оказываются похожими. У человека с душевной болью, особенно в острой фазе, наблюдаются и неадекватное поведение, и выпадения из реальности, погружения в себя и свои переживания, депрессия, иногда очень глубокая, человек может видеть призраки (например, умерших людей), слышать голоса, разговаривать с ними и сам с собой, он теряет сон, аппетит, интерес к жизни, становится безэмоционален и асоциален. Большинство психиатров в этой ситуации запросто определят такого человека в свой контингент – слишком уж характерные симптомы. Но… но…
Как я уже говорил, сколь бы сильной ни была душевная боль, человек, как правило, не теряет самоконтроль, и он осознаёт происходящее с ним (тем более, сам обращается за помощью), а это значит, что психика его не разрушена и не повреждена, раз уж она способна оценивать своё состояние. Да и прогноз в любом случае благоприятный. Мы знаем, что при душевной боли «время лечит», чего никак не скажешь обо всех известных нам психических заболеваниях, где без лечения состояние больного только ухудшается и никогда не наоборот.
Зато натуральные психи, даже в состоянии ремиссии и при легких формах заболевания, никогда не могут оценить своё состояние – оно для них всегда нормальное. А это говорит как раз о том, что у них нарушен механизм оценки, то есть при психических заболеваниях болит не душа, а сама психика, причем, судя по тому, что болезни разные - разные части психики. И боль (хоть душевная, хоть физическая) у психов не возникает – им и так всегда хорошо.
Отчего возникает душевная боль?
Она возникает когда человек сталкивается с ситуацией, которая не вписывается в его представления о правильном мироустройстве, и он не может принять для себя возникшую действительность. Чаще всего это случается, когда умирают или уходят близкие люди, но бывают ситуации, когда разрушается система ценностей или возникают обстоятельства, мириться с которыми человек не желает.
То есть, получается, что душевная боль возникает при нормально работающей психике, но имеет чисто информационную природу, а именно, когда внешние обстоятельства принуждают нас ПЕРЕСТРАИВАТЬ СВОЮ МОДЕЛЬ, а мы оказываемся к этому не готовы, не можем или не хотим это сделать, и всеми силами пытаемся сохранить существующую модель, и продлить её существование, хотя бы виртуально, поддерживая и подпитывая её внутри себя. Чем сильнее возникший конфликт, тем сильнее будет боль. Чем дольше мы будем цепляться за старые модели, тем дольше будет длиться болезненная фаза. Чем большие области были захвачены изменениями, тем уродливее могут быть обрубки на месте их ампутации, и ужаснее оставшиеся шрамы.
Но, мы должны осознавать, что процесс заживления этих душевных ран, и восстановление целостности психики – естественный, поскольку в этом случае сама психика заинтересована в восстановлении своей работоспособности. Поэтому прогноз, как я уже говорил, благоприятный. Но таким больным НУЖНА ПОМОЩЬ, о чём, кстати, они сами нам постоянно заявляют. Душевнобольные люди не только настойчиво просят о помощи, но и объективно в ней нуждаются, особенно в острой фазе протекания заболевания, когда их поведение бывает неадекватно, и возможны любые отклонения вплоть до попыток суицида. Помощь же при душевных ранах заключается в как можно более скорейшем восстановлении объективной картины мира В ДУШЕ. То есть, говоря научным языком, в восстановлении равновесия между реальным миром и его психическим отражением.
Равновесие воспринимается нами как благо, а любое неравновесие – как боль, точнее, как потребность, но в случае очень сильных отклонений выходящих далеко за границы допустимого – будет боль. Поэтому мы испытываем одинаковую боль при физических повреждениях тела, и при стихийно возникающих информационных неравновесиях в душе.
У психического больного, несмотря на неправильную работу его психики, информационного неравновесия не возникает (либо оно самой психикой не фиксируется), и поэтому душевной боли у него нет.
Отредактировано VPolevoj (27-01-2011 09:05:55)